Смотреть больше слов в «Энциклопедическом словаре естествознания»
направление Неопозитивизма, возникшее в 1920-х гг. на основе Венского кружка (См. Венский кружок). Оно попыталось сочетать эмпиризм, основанный... смотреть
ЛОГИЧЕСКИЙ ПОЗИТИВИЗМ течение неопозитивизма, возникшее в 20-х гг. 20 в. на основе Венского кружка (Р. Карнан, О. Нейрат, Ф. Франк, Г. Фейгл... смотреть
В 1925 г. на кафедре натуральной философии Венского университета, которую после смерти Э. Маха возглавил М. Шлик, собралась группа молодых ученых, поставивших перед собой смелую цель - реформировать науку и философию. Эта группа вошла в историю под именем "Венского кружка" философов. В него входили сам М. Шлик, Р. Карнап, вскоре ставший признанным лидером нового направления, О. Нейрат, Г. Фейгль, В. Дубислав и др. После прихода к власти в Германии нацистской партии члены кружка и их сторонники в Берлине, Варшаве и других научных центрах континентальной Европы постепенно эмигрировали в Англию и США, что способствовало распространению их взглядов в этих странах. Философско-методологическая концепция Венского кружка получила наименование логического позитивизма, или неопозитивизма (третий позитивизм), ибо его члены вдохновлялись как идеями О. Конта и Э. Маха, так и достижениями символической логики Б. Рассела и А. Уайтхеда. В логике неопозитивисты увидели тот инструмент, который должен был стать основным средством философско-методологического анализа науки. Исходные идеи своей концепции неопозитивисты непосредственно заимствовали из "Логико-философского трактата" Л. Витгенштейна, который в первый период своего творчества онтологизировал структуру языка логической системы, созданной Расселом и Уайтхедом. Язык логики состоит из простых, или "атомарных", предложений, которые с помощью логических связок могут соединяться в сложные, "молекулярные", предложения. Витгенштейн полагал, что и реальность состоит из атомарных фактов, которые могут объединяться в молекулярные факты. Подобно атомарным предложениям, атомарные факты независимы один от другого. "Нечто может происходить или не происходить, а все остальное окажется тем же самым". Атомарные факты никак не связаны между собой, поэтому в мире нет никаких закономерных связей. "Суеверие - вера в такую причинную связь". Поскольку действительность представляет собой лишь различные комбинации элементов одного уровня - фактов, постольку и наука должна быть не более чем комбинацией предложений, отображающих факты и их различные сочетания. Все, что претендует на выход за пределы этого "одномерного" мира фактов, все, что апеллирует к связям фактов или к глубинным сущностям, должно быть изгнано из науки. Конечно, в языке науки очень много предложений, которые непосредственно как будто не отображают фактов. Но это обусловлено тем, что язык искажает мысли. Поэтому в языке науки и в повседневном языке так много бессмысленных псевдопредложений - предложений, которые действительно не говорят о фактах. Для выявления и отбрасывания таких бессмысленных предложений требуется логический анализ языка науки. Именно такой анализ должен стать главным занятием философов. Эти идеи Витгенштейна были подхвачены и переработаны членами Венского кружка, которые на место его онтологии поставили следующие гносеологические принципы. 1. Всякое знание есть знание о том, что дано человеку в чувственном восприятии. Атомарные факты Витгенштейна логические позитивисты заменили чувственными переживаниями субъекта и комбинациями этих переживаний. Как и атомарные факты, отдельные чувственные впечатления не связаны между собой. У Витгенштейна мир есть калейдоскоп фактов, у логических позитивистов мир оказывается калейдоскопом чувственных впечатлений. Вне чувственных впечатлений нет никакой реальности, во всяком случае, мы ничего не можем сказать о ней. Таким образом, всякое знание может относиться только к чувственным впечатлениям. 2. То, что дано нам в чувственном восприятии, мы можем знать с абсолютной достоверностью. Структура предложений у Витгенштейна совпадала со структурой факта, поэтому истинное предложение было абсолютно истинно, так как оно не только верно описывало некоторое положение вещей, но в своей структуре "показывало" структуру этого положения вещей. Поэтому истинное предложение не могло быть ни изменено, ни отброшено с течением времени. Логические позитивисты заменили атомарные предложения Витгенштейна "протокольными" предложениями, выражающими чувственные переживания субъекта. Истинность таких предложений также несомненна для субъекта. 3. Все функции знания сводятся к описанию. Если мир представляет собой комбинацию чувственных впечатлений, и знание может относиться только к чувственным впечатлениям, то оно сводится лишь к фиксации этих впечатлений. Объяснение и предсказание исчезают. Объяснить чувственные переживания можно было бы только апеллируя к их источнику - внешнему миру. Логические позитивисты отказываются говорить о внешнем мире, следовательно, отказываются от объяснения. Предсказание должно опираться на существенные связи явлений, на знание причин, управляющих их возникновением и исчезновением. Логические позитивисты отвергают существование таких связей и причин. Таким образом, остается только описание явлений, поиски ответов на вопрос "как?", а не "почему?". Из этих основных принципов неопозитивистской гносеологии вытекают некоторые другие особенности этого философского направления. Сюда относится, прежде всего, отрицание традиционной философии, или "метафизики", что многими критиками неопозитивизма признается чуть ли не основной его отличительной особенностью. Философия всегда стремилась сказать что-то о том, что лежит за ощущениями, стремилась вырваться из узкого круга субъективных переживаний. Логический позитивист либо отрицает существование мира вне чувственных переживаний, либо считает, что о нем ничего нельзя сказать. В обоих случаях философия оказывается ненужной. Единственное, в чем она может быть хоть сколько-нибудь полезной, - это анализ научных высказываний. Поэтому философия отождествляется с логическим анализом языка. С отрицанием философии тесно связана терпимость неопозитивизма к религии. Если все разговоры о том, что представляет собой мир, объявлены бессмысленными, а вы тем не менее хотите говорить об этом, то безразлично, считаете вы мир идеальным или материальным, видите в нем воплощение божественной воли или населяете его демонами - все это в равной степени не имеет к науке и к познанию никакого отношения, а остается сугубо личным делом каждого. Другой характерной особенностью неопозитивизма является его антиисторизм и почти полное пренебрежение процессами развития. Если мир представляет собой совокупность чувственных переживаний и лишенных связи фактов, то в нем не может быть развития, ибо развитие предполагает взаимосвязь и взаимодействие фактов, а это как раз отвергается. Все изменения, происходящие в мире, сводятся к перекомбинации фактов или ощущений, причем это не означает, что одна комбинация порождает другую: имеет место лишь последовательность комбинаций во времени, но не их причинное взаимодействие. Дело обстоит так же, как в игрушечном калейдоскопе: встряхнули трубочку - стеклышки образовали один узор; встряхнули еще раз - появился новый узор, но один узор не порождает другого и не связан с ним. Пренебрежение процессами развития в понимании природы приводит к антиисторизму и в гносеологии. Мы описываем факты, их комбинации и последовательности комбинаций; мы накапливаем эти описания, изобретаем новые способы записи и... этим все ограничивается. Знание - описание фактов - постоянно растет, ничего не теряется, нет ни потрясений, ни потерь, ни революций, короче говоря, нет развития. Поэтому в своем анализе научного знания неопозитивисты почти никогда не обращались к истории науки. Модель науки логического позитивизма возникла в результате истолкования с точки зрения этих принципов структуры символической логики. В основе науки, по мнению неопозитивистов, лежат протокольные предложения, выражающие чувственные переживания субъекта. Истинность этих предложений абсолютно достоверна и несомненна. Совокупность истинных протокольных предложений образует твердый эмпирический базис науки. Для методологический концепции логического позитивизма характерно резкое разграничение эмпирического и теоретического уровней знания. Однако первоначально его представители полагали, что все предложения науки - подобно протокольным предложениям - говорят о чувственно данном. Поэтому каждое научное предложение можно свести к протокольным предложениям - подобно тому, как любое молекулярное предложение экстенсиональной логики может быть разложено на составляющие его атомарные предложения. Достоверность протокольных предложений передается всем научным предложениям, поэтому наука состоит только из достоверно истинных предложений. С точки зрения логического позитивизма, деятельность ученого в основном должна сводиться к двум процедурам: 1) установление протокольных предложений; 2) изобретение способов объединения и обобщения этих предложений. Научная теория мыслилась в виде пирамиды, в вершине которой находятся основные понятия (величины), определения и постулаты; ниже располагаются предложения, выводимые из постулатов; вся пирамида опирается на совокупность протокольных предложений, обобщением которых она является. Прогресс науки выражается в построении таких пирамид и в последующем слиянии теорий, построенных в некоторой конкретной области науки, в более общие теории, которые в свою очередь объединяются в еще более общие и так далее, до тех пор, пока все научные теории и области не сольются в одну громадную систему - единую унифицированную науку. В этой примитивно-кумулятивной модели развития не происходит никаких потерь или отступлений: каждое установленное протокольное предложение навечно ложится в фундамент науки; если некоторое предложение обосновано с помощью протокольных предложений, то оно прочно занимает свое место в пирамиде научного знания. Именно эта модель науки и определила тот круг проблем, с которыми столкнулись логические позитивисты в своей методологии. Рассмотрим две из них - проблему эмпирического базиса и проблему демаркации. Понятие эмпирического языка было одним из важнейших понятий методологии логического позитивизма, а проблема определения этого понятия - ключевой проблемой концепции. Первоначально в качестве эмпирического языка был принят феноменалистский язык, состоящий из протокольных предложений. Протокольным предложениям приписывали следующие особенности: а) они выражают "чистый" чувственный опыт субъекта; б) они абсолютно достоверны, в их истинности невозможно сомневаться; в) протокольные предложения нейтральны по отношению ко всему остальному знанию; г) они гносеологически первичны - именно с установления протокольных предложений начинается процесс познания. В вопросе о форме протокольных предложений среди логических позитивистов не было единодушия. Р. Карнап полагал, что эти предложения должны состоять из слов, относящихся к чувственным переживаниям; О. Нейрат отличительный признак протокольного предложения видел в том, что в него входит имя протоколирующего лица; "констатации" М. Шлика содержали слова "здесь" и "теперь", имеющие смысл лишь в конкретной ситуации. Обобщая эти мнения, можно предположить, что протокольное предложение должно было бы выглядеть так: "Я сейчас воспринимаю круглое и зеленое". Предполагается, что это предложение выражает мое "чистое" чувственное переживание в определенный момент времени и для меня оно несомненно истинно. Легко понять, что это не так. Данное предложение содержит такие слова как "круглый" и "зеленый", а эти слова являются универсалиями, т.е. относятся не только к моему сиюминутному ощущению, но к громадному классу ощущений - как моих собственных, так и других людей. Поэтому они выражают лишь то, что является общим для ощущений этого класса, и не способны передать те черты моих ощущений, которые придают им субъективную уникальность и неповторимость. Таким образом, выражая ощущения в языке, мы производим абстрагирование и обобщение, сохраняя лишь общее и абстрактное. Вместе с тем эти слова являются понятиями, которые связаны с другими понятиями и подчиняются определенным законам языка, сформировавшимся в результате его длительного исторического развития и общественной практики. Поэтому содержание понятий "круглый" и "зеленый" отнюдь не исчерпывается моим мгновенным переживанием, даже если оно и влияет на их значение. Это рассуждение показывает, что выразить в языке "чистое" чувственное переживание и при этом сохранить его "чистоту", не добавив к нему рационального элемента, невозможно. Кроме того, следует учесть, что и самого "чистого" опыта, из которого исходили логические позитивисты, не существует. Это было известно уже И. Канту. В современной психологии экспериментально доказана связь между работой органов чувств и мышлением человека, в частности, даже его профессиональными знаниями. Таким образом, убеждение логических позитивистов в том, что наука опирается на твердый эмпирический базис, а этот базис состоит из протокольных предложений, выражающих чувственные переживания субъекта, оказалось ложным. Даже если бы существовал "чистый" чувственный опыт, его невозможно было бы выразить в языке. Но к тому же такого опыта просто не существует. Логическим позитивистам не удалось найти в науке тот несомненный эмпирический базис, существование которого вытекало из их логико-гносеологических предпосылок. Выяснилось, что такого базиса вообще нет. В настоящее время некоторые философы науки продолжают верить в существование эмпирического языка, независимого от теорий. Чаще всего в качестве такого языка выступает фрагмент обычного естественного языка. Но основания для выделения такого языка теперь уже совсем иные, нежели у логических позитивистов. Сейчас уже не говорят о полной достоверности и несомненности предложений эмпирического языка и признают влияние теорий на этот язык. Однако такой язык нужен, по мнению некоторых ученых, например, для сравнения и выбора теорий. Если нет некоторого эмпирического языка, общего для конкурирующих теорий, то их сравнение оказывается невозможным. Для того чтобы мы могли поставить эксперимент, результат которого помог бы нам выбрать одну из конкурирующих теорий, нужен нейтральный эмпирический язык, в котором мы могли бы выразить этот результат. Таким образом, если сейчас кто-то продолжает говорить об эмпирическим языке, то отсюда еще не следует, что он разделяет воззрения логических позитивистов. Однако когда эмпирический язык пытаются противопоставлять теоретическому языку как более достоверный, более обоснованный, более ясный - менее достоверному и ясному, это, по-видимому, означает возврат к идее эмпирического базиса логических позитивистов. Аналогичной неудачей закончилась попытка логических позитивистов сформулировать адекватный критерий демаркации. В философии науки XX в. проблемой демаркации называют проблему проведения разграничительной линии между наукой и другими формами духовной деятельности - философией, религией, искусством и т.п. Отличается ли наука от философии и мифа, а если отличается, то чем? Эта проблема весьма сильно занимала логических позитивистов, и они затратили большие усилия на ее решение. Однако логико-гносеологические предпосылки их концепции не позволили найти удовлетворительного решения проблемы демаркации. Они пытались провести резкую границу между наукой и ненаукой, но выяснилось, что эта граница весьма условна и исторически изменчива. Опираясь на понимание научного знания как описания чувственно данного и руководствуясь аналогией с экстенсиональной логикой, в которой истинность молекулярных предложений устанавливается обращением к значениям истинности атомарных предложений, логические позитивисты в качестве критерия демаркации избрали верифицируемость: предложение научно только в том случае, если оно верифицируемо, т.е. сводимо к протокольным предложениям, и его истинность устанавливается наблюдением; если же предложение неверифицируемо - оно лежит вне науки. Протокольные предложения не нуждаются в верификации, так как представляют чистый чувственный опыт и служат эмпирической основой для верификации всех других предложений. Все остальные предложения языка науки должны быть верифицированы для того, чтобы доказать свою научность. Процесс верификации выявляет чувственное содержание научных предложений, если некоторое предложение нельзя верифицировать, то это означает, что оно не обладает чувственным содержанием и его следует изгнать из науки. Более того, логические позитивисты объявили верифицируемость не только критерием демаркации, но и критерием осмысленности: только верифицируемые предложения имеют смысл, неверифицируемые предложения бессмысленны. В частности, предложения философии неверифицируемы, следовательно, они не только лежат вне науки, но просто бессмысленны. Чрезвычайная узость верификационного критерия демаркации и осмысленности не могла не вызвать протеста. Этот критерий не только уничтожал философию, но отсекал и наиболее плодотворную часть самой науки. Все научные термины и предложения, относящиеся к идеализированным или просто к чувственно невоспринимаемым объектам, с точки зрения этого критерия оказывались бессмысленными. Оставшаяся часть науки лишалась своих законов. Большая часть научных законов имеет форму общих предложений, например, "Все тела при нагревании расширяются". Для верификации подобных предложений требуется бесконечно много частных предложений вида "Тело А при нагревании расширяется", "Тело В при нагревании расширяется" и т.п. Но мы не в состоянии сформулировать и проверить бесконечное количество протокольных предложений. Следовательно, законы науки неверифицируемы и должны быть объявлены бессмысленными. Однако что же будет представлять собой наука, если ее лишить законов? Попытка найти критерий научности, который позволил бы нам сказать, что - наука, а что - псевдонаучная болтовня или ненаучная спекуляция, политическая демагогия или очередной миф, - такая попытка безусловно имеет смысл. Однако история верификационного критерия логических позитивистов показала, что стремление найти некоторый абсолютный критерий, провести абсолютную границу не может привести к успеху. Первоначальная модель науки и научного прогресса в логическом позитивизме была настолько искусственна и примитивна, настолько далека от реальной науки и ее истории, что это бросалось в глаза даже самим ее создателям. Они предприняли отчаянные попытки усовершенствовать эту модель с тем, чтобы приблизить ее к реальной науке. При этом им пришлось постепенно отказаться от своих первоначальных логико-гносеологических установок. Однако несмотря на все изменения и усовершенствования, модель науки логического позитивизма постоянно сохраняла некоторые особенности, обусловленные первоначальной наивной схемой. Это прежде всего выделение в научном знании некоторой твердой эмпирической основы; резкая дихотомия эмпирического - теоретического и их противопоставление; отрицательное отношение к философии и всему тому, что выходит за пределы эмпирического знания; абсолютизация логических методов анализа и построения научного знания; ориентация в истолковании природы научного знания на математические дисциплины и т.д. Методологическая концепция логического позитивизма начала разрушаться почти сразу же после своего возникновения. Причем это разрушение происходило не вследствие внешней критики, а было обусловлено внутренней порочностью концепции. Попытки устранить эти пороки, преодолеть трудности, порожденные ошибочными гносеологическими предпосылками, поглощали все внимание логических позитивистов. Они, в сущности, так и не дошли до реальной науки и ее методологических проблем. Правда, методологические конструкции неопозитивизма никогда и не рассматривались как отображение реальных научных теорий и познавательных процедур. В них скорее видели идеал, к которому должна стремиться наука. В последующем развитии философии науки по мере ослабления жестких методологических стандартов, норм и разграничительных линий происходит постепенный поворот от логики к реальной науке и ее истории. Методологические концепции начинают сравнивать не с логическими системами, а с реальными теориями и историческими процессами развития научного знания. И с этого момента на формирование методологических концепций начинает оказывать влияние история науки. Соответственно изменяется и проблематика философии науки. Анализ языка и статичных структур отходит на второй план. Важную роль в этом повороте сыграл К. Поппер. И хотя сам он первоначально был весьма близок к логическому позитивизму как по стилю своего мышления, так и по обсуждаемой проблематике, его критика ускорила разложение логического позитивизма, а его позитивные идеи привели к возникновению новой методологической концепции и нового течения в философии науки. ... смотреть
1) В широком смысле – направление, представители к-рого пытаются использовать данные математической логики и растущее применение в науке математич. и логич. средств для оправдания агностицизма и субъективного идеализма в его позитивистском виде. В этом смысле Л. п. совпадает с неопозитивизмом (т.н. "философией науки"). 2) В узком смысле Л. п. – этап в развитии неопозитивизма, связанный с Венским кружком 20 – сер. 30-х гг. 20 в. и деятельностью его сторонников в Англии, США, в ряде скандинавских и лат.-амер. стран. Гл. представители Л. п. – Шлик, Карнап, Нейрат, Ф. Вайсман (Австрия), Мизес, Рейхенбах (Германия), Франк (Чехословакия), Витгенштейн, А. Айер, Поппер. К. Гемпель (Англия), Моррис (США), Л. Ружье (Франция), Й. Йоргенсен (Дания), Э. Кайла (Финляндия) и др. Публикации представителей Л. п. появлялись гл. обр. в "Erkenntnis" (1930–38). Теоретич. источники Л. п., с одной стороны, – махизм, у к-рого были восприняты гл. позитивистские установки: отрицание мировоззренческой сущности и партийности философии, ограничение задач науки изучением "непосредственно данного" в опыте субъекта, игнорирование обществ. практики, субъективистское истолкование новейших данных естествознания, в частности физики, и, с др. стороны, – метод т.н. "логического анализа" проблем филос. характера, к-рый приобрел развитую форму в трудах Рассела (см. Логического анализа философия). Специфика Л. п. состоит в подмене филос. проблематики логич. анализом языка науки: "Логика есть сущность философии" (Russell В., Our knowledge of the external world, L., 1952, p. 42).. Философия, – писал Карнап (1934), – это "логика науки", а именно– "логический синтаксис языка науки", и требовал от философа изложить "синтаксические правила вместо философских аргументов" (Саrnар R., The logical syntax of language, L., 1952, p. 52; см. также, p. 279–81). В этом прокламированном Карнапом в нач. 30-х гг. отождествлении философии с логическим синтаксисом (к-рый в действительности представляет собой один из научно-значимых аспектов логич. исследований, но не может претендовать на исполнение общефилос. функций) состояла одна из характерных особенностей Л. п. Мн. представители Л. п. были одновременно крупными учеными в области математич. логики, физики, теории вероятностей и др. областях науки и ставили важные для ее развития проблемы формализации научного знания; однако их философ, установки приводили к методологически несостоятельным оценкам этих проблем и путей их решения, к ошибочным конвенционалистским и субъективно-идеалистич. выводам. Антинаучность Л. п. прежде всего проявилась в борьбе против материализма, к-рая велась под лозунгом защиты "эмпиризма" от посягательств "метафизики". Метафизическими представители Л. п. объявили основные проблемы философии: вопрос о первичности материи и вторичности сознания, о познаваемости мира, о причинности и т.п., считая их совокупностью "псевдопроблем", якобы лишенных научного смысла. Перед философией, очищенной от метафизики, Л. п. ставил, по крайней мере, одну задачу, а именно: философия должна, "проясняя" язык наук, унифицировать последний в систему "единого знания" (Einheitswissenschaft). "Единственное дело, которое он (философ. – Ред.) может делать... – это действовать как своего рода интеллектуальный полицейский, следя за тем, чтобы никто не нарушил границы и не перешел в область метафизики" (Ауеr ?., см. сб."The revolution in phylosophy", L., 1956, p. 78–79). Пытаясь разрешить эту задачу, Л. п. обратился к средствам разработанного наукой логич. анализа теоретич. знания, стремясь обосновать свед?ние теоретич. предложений к непосредственно-данному (с 1935 – к протокольным предложениям). Методом "очищения" философии от "метафизики" был признан т.н. метод верификации (см. Верифицируемости принцип), применяемый в качестве критерия фактич. истинности и науч. осмысленности предложений. Перекликаясь с тезисом операционализма, на этапе Л. п. он выражал требование сводимости значения предложения к способу его эмпирич. проверки. Обнаружение трудностей, связанных с принятием этого метода (приводящим, в частности, к солипсизму), вызвало полемику вокруг вопросов, относящихся к характеристике фундамента науч. знания (состоит ли этот фундамент из чувственных данных, фактов или из протокольных предложений), к соотношению фактич. и логич. Истинности и характеру самого принципа верификации (принять ли "строгий" или же различные "ослабленные" его варианты). В этой связи получила видоизменение развитая Карнапом и Нейратом концепция физикализма как средства реализации постулата единого языка науки. Неудача попыток указанного выше сведения (т.н. редукционистский этап неопозитивизма) и стремление избежать субъективистских последствий принципа верификации привели представителей Л. п. к отказу от осн. положений этого направления в их "крайней" форме, к отходу от физикализма и к смягчению первоначальной "антимета- физической" кампании. Это означало распад Л. п. К 40-м гг. это течение утрачивает прежнюю определенность и вливается в общее позитивистское русло "аналитич. философии". Характерное для Л. п. стремление к наивозможно "полной" реализации принципа "эмпиризма" средствами совр. символич. логики выразилось вместе с тем в попытке применить этот принцип к самой логике. Результатом "эмпирич." подхода к последней явился т.н. конвенционализм, согласно которому логика и математика ничего не говорят о мире и бессодержательны; их положения "тавтологичны", т.к. аналитически вытекают из исходных положений, к-рые считаются истинными по определению. Определения же эмпирически "даны" в том смысле, в каком субъекту "даны" его собственные решения. Конвенционализм нашел яркое выражение в "принципе терпимости" Карнапа. Одним из проявлений конвенционализма в Л. п. был резкий разрыв между фактической (т.е. относящейся к области фактов) истинностью (т.н. принцип корреспонденции, т.е. согласования предложения и факта) и логической истинностью (т.н. когеренция, т.е. взаимосогласованность предложений друг с другом в логич. системе). Одной из отличительных черт Л. п. является то, что он ввел в сферу гл. филос. интересов проблему значения. Но исследования представителей Л. п. в этой области свидетельствовали о методологич. несостоя-тельности установок этого направления и тем самым подготовили крушение Л. п.; крайняя односторонность наиболее характерной для Л. п. концепции значения как выразимости одних знаков посредством других (эта концепция выросла из вышеупомянутого принципа когеренции) лишь подчеркивала необходимость разработки логической семантики (занявшей впоследствии важное место в науке). Отношение Л. п. к религии характеризуется след. положениями: предложения религии не являются ложными; они лишь не имеют науч. смысла, так что возможно сосуществование науки и религии (Айер); человеч. душа испытывает в религии потребность, подобно потребности в искусстве (Карнап); религия и теология должны оставить свои претензии на решение вопросов науки (Рассел). Только немногие представители Л. п. и близкие к нему философы (напр., Рассел) пытались сделать из указанной концепции атеистич. выводы; в частности, Рассел доказывает несовместимость религии и морали. Большинство же заняло по отношению к религии примирит. позицию. В социологии Л. п. привел к идеям "эмпирич. социологии" Нейрата, несовместимой с марксизмом, хотя и претендовавшей на "усовершенствование" (в духе австромарксизма) историч. материализма. В 40–50-х гг. 20 в. эти идеи были развиты Дж. Ландбергом, П. Лазарсфельдом и др. уже в открыто враждебном марксизму духе. В этике Л. п. привел к образованию школы т.н. эмотивизма (30–40-е гг. 20 в.), отрицающей научную значимость этич. утверждений и относящей их в одну рубрику с побудительными предложениями, восклицаниями, выражающими настроения (эмоции) субъекта, и т.п. (Айер в Англии, Л. Стивенсон в США и др.). Классовая позиция большинства представителей Л. п. – позиция либер. бурж. интеллигентов, к-рые не выражают своего несогласия с отрицат. тенденциями империализма, хотя и не разделяют его агрессивных политич. устремлений; несостоятельность этой половинчатой тактики "уйти из политики в науку", доказываемая всем ходом классовой борьбы, неизбежно приводит к уступкам реакц. идеологии. Подтверждением тому являются многочисл. попытки идеологов империализма использовать Л. п. и связанные с ним филос. и политич. доктрины для "объяснения" междунар. напряженности несовершенством языка и неопределенностью политич. терминологии. Лит.: Корнфорт М., Наука против идеализма, пер. с англ., М., 1957; Современный субъективный идеализм. Критич. очерки [под ред. М. П. Баскина и М. Ш. Бахитова ], М., 1957; Витгенштейн Л., Логико-философский трактат, пер. с нем., М., 1958; Карнап Р., Значение и необходимость, пер. [с англ. ], М., 1959; Нарский И. С., Что такое доктрина "Венского кружка"?, "Филос. науки" (Науч. докл. высшей школы), 1961, No 2; его же, Совр. позитивизм (Критический очерк), М., 1961; Философия марксизма и неопозитивизм (Сб. ст.), М., 1963 (имеется библиогр.); Кailа Е., Der logistische Neupositivismus, "Annales Universitatis Aboensis", ser. B, 1930, v. 13; Вlumberg ?. F. and Feigl H., Logical positivism (A new movement in European philosophy), "J. Philos.", 1931, v. 28, No 11, p. 281–96; Schlick M., Positivismus und Realismus, "Erkenntnis", 1932, Bd 3; Carnap R., Logische Syntax der Sprache, W., 1934; пер. на англ. яз., L., 1937; его же, Philosophy and logical syntax, L., 1935; Weinberg J., An examination of logical positivism, 2 ed., L., 1946; Mоrris Ch., Logical positivism, pragmatism and scientific empiricism, P., 1937; Ауеr ?., Language, truth and logic, 2 ed., L., 1946; Passmore J. ?., Logical positivism, "Australian J. Psychol. Philos.", 1943, 1944, 1948; Russell В., Logical positivism, в его сб.: Logic and knowledge, L., [1956 ]; Joergensen J., The development of logical empiricism, Chi., 1951; Semantics and the philosophy of language, ed. by L. Linsky, Urbana (Ill.), 1952; Bergmann G., The metaphysics of logical positivism, N. Y., 1954; Nagel E., Logic without methaphysics, Glencoe, 1956; Logical positivism, ed. by A. J. Ayer, Glencoe, 1960 (есть библиогр.). В. Мшвениерадзе, И. Нарский. Москва. ... смотреть
ЛОГИЧЕСКИЙ ПОЗИТИВИЗМ — одно из наиболее влиятельных направлений философии науки 20 в. Возник в 20-е гг. 20 в. в так называемом Венском кружке ... смотреть
- основное направление неопозитивизма. Возникло в 20-х годах XX в. под влиянием идей австрийского философа Л. Витгенштейна, который в своем главном пр... смотреть
ЛОГИЧЕСКИЙ ПОЗИТИВИЗМ — основное направление неопозитивизма. Возникло в 20-х годах XX в. под влиянием идей австрийского философа Л. Витгенштейна, кото... смотреть
ЛОГИЧЕСКИЙ ПОЗИТИВИЗМ ранняя форма аналитической философии, одно из основных философских направлений первой половины ХХ в. Л. п. претендовал... смотреть
течение неопозитивизма, возникшее в 20-х гг. 20 в. на основе Венского кружка (Р. Карнан, О. Нейрат, Ф. Франк, Г. Фейгль, X. Рейхенбах и др.). Л. п. выступает как преемник позитивистской субъективно-идеалистич. традиции, идущей от Беркли, Юма и махизма. Вместе с тем логич. позитивисты отказываются от характерного для старого позитивизма и дискредитировавшего себя психологич. и биологич. подхода к познанию и пытаются сочетать субъективно-идеалистич. эмпиризм с методом логич. анализа. Подобная ориентация Л. п. связана с реальными проблемами науки 20 в. всё большим осознанием роли Знаково-символич. средств, с тенденциями возрастающей математизации и формализации знания, с выявлением зависимости способов рассмотрения действительности от типа языка и т. д. Однако ати сложные и актуальные проблемы трактуются Л. п. в духе субъективизма и конвенционализма. Знаково-символич. средства и языковые формы познания превращаются в Л. п. в некий абсолют, а выход филос.-методологич. анализа за их пределы расценивается как неправомерная «метафизика». Подлинно науч. философия, согласно Л. п., возможна только как логич. анализ языка науки, к-рый должен быть направлен, с одной стороны, па устранение «метафизики» (т. е. традиц. философии), с другой на исследование логич. строения науч. знания с целью выявления «непосредственно данного» или эмпирически проверяемого содержания науч. понятий и утверждений. Конечная цель такого исследования усматривалась в реорганизации науч. знания в системе «единой науки», к-рая в соответствии с позитивистскофеноменалистским представлением о природе познания должна была бы давать описание «непосредственно данного». Для Л. п. был характерен ярко выраженный сциентизм, согласно к-рому специальнонауч. познание (понимаемое при этом в духе позитивизма, феноменализма и узкого эмпиризма) является единственно возможным типом научно-теоретической деятельности и само по себе обеспечивает достаточные основания для выработки всеобъемлющего мировоззрения. Со 2-й пол. 30-х гг. (после переезда осн. представителей в США) Л. п. стал известен как логич. эмпиризм. Сохраняя неизменными осн. идеи Л. п. периода Венского кружка концепцию сведения философии к логич. анализу языка (рассматриваемому, однако, уже не только как синтаксический анализ, но и как семантический, а в нек-рых случаях предполагающий также обращение к теоретич. прагматике) и положение о невозможности теоретич. оправдания существования объективной реальности, Л. п. на этом этапе вынужден был отказаться от ряда своих исходных гносеологич. догм, сформулированных в Венском кружке и выявивших свою несостоятельность при попытках осуществления программы логич. анализа науки. Так, в качестве базисного «языка наблюдений» Л. п. с кон. 30-х гг. предлагает т. н. вещный язык, выражающий чувственно воспринимаемые физич. явления, а не язык личных переживаний субъекта. Требование исчерпывающей верифицируемости каждого осмысленного науч. утверждения (см. Верификация) заменяется условием возможности частичной и косвенной подтверждаемости. Л. п. отбрасывает и принцип сводимости науч. знания к эмпирически данному, заменяя его принципом возможности эмпирич. интерпретации теоретич. системы. При этом, однако, в науч. понятиях представители позднего Л. п. видят лишь «удобные» и «целесообразные» формы организации опытных данных, а не отражение глубинных сторон объективной реальности. В работах представителей позднего Л. п. содержится тенденция представить вынужденный отход и ревизию своих исходных принципов как нек-рое их развитие или либерализацию. По существу эти принципы приводят к внутр. противоречивости и эклектичности доктрины позднего Л. п. Так, Л. п. не удалось дать удовлетворит. объяснения гносеологич. природы и методологич. функций науч. понятий («теоретич. конструктов», по терминологии Л. п.); выработать адекватный вариант критерия науч. осмысленности, основанный на ослабленной версии принципа верифицируемости (принципе подтверждаемости) и на идее частичной эмпирич. интерпретации теоретич. понятий; предложить чёткие критерии гносеологич. различения т. н. аналитич. и синтетич. высказываний и т. д. Неспособность Л. п. реализовать свою собств. исследоват. программу приводит в сер. 20 в. к резкому падению его авторитета. В 50-х гг. Л. п. переживает глубокий кризис, теряет своё ведущее положение в бурж. философии науки, а в 60-х гг. по существу перестаёт существовать как самостоят. течение.... смотреть
выражение появилось в 1930 г. для обозначения философии логического или лингвистического анализа, возникшей в Великобритании в начале XX в. под влиянием Мора и Рассела. Эта философия анализа была подхвачена австрийскими философами Витгенштейном и Дж. Уисдомом. Пик ее славы приходится на промежуток между двумя войнами и связан с именами членов Венского кружка (Шлик, Карнап, Рейхенбах, Нейрат, Крафт, Гемпель), сделавших из нее критику метафизики. Она развивалась также в Польше (Котарбиньский, Лестнев-ский, Тарский). Сегодня этот стиль философствования уже завоевал американскую мысль (Куайн, Гудмен), пытается завоевать германские и северные страны (Аквист, фон Райт, Хинтикка и Хилпинен) и оказывал влияние даже на советскую мысль. Если верить Вюйемену, он представляет собой на сегодняшний день единственную действительно живую философию (к тому же оставшуюся за пределами университетской французской философии, которая плохо его знает). Логический позитивизм считает, что только логический анализ может доказать связность и истинность изложенного. Анализ знания — это ни в коей мере не углубление психологических данных (как у Лашелъе, Ланьо или Бергсона). Физик, отклоняющийся от установленных принципов надежных следствий, прежде всего пытается вычислять: «Он не должен обязательно верить в истинность выводимых им формул; ни даже познавать их в банальном смысле этого слова. Достаточно будет, если он корректно их построит. Истине формулы остается, следовательно, лишь озарить наш разум или поддержать нашу волю» (Вакс). Это «познание без познающего субъекта», вытекающее из диалектики понятий, а не из активности субъекта, составляет главный объект логического позитивизма, сконцентрировавшего свои поиски вокруг понятия смысла. Карнап предложил здесь свои критерии смысла. Предложения должны быть проверяемыми (либо с помощью расчетов, либо опытным путем) или подтверждаемыми (когда у нас есть идея доказательства еще до постановки опыта). Он исключил так называемые «метафизические» идеи как лишенные смысла. Логический анализ предстает как своего рода микрокосм (Фреге), цель которого — выявление смысла и проверка «надежности» изложения. Естественно; что он выливается в анализ языка и углубление семантики (науки об отношениях между языковыми символами и теми внешними объектами, к которым они относятся). Существуют имя и объект (так называемое обозначаемое, или референт), обозначенный этим именем. Фреге добавляет сюда еще и смысл. Например, «Утренняя звезда» и «Вечерняя звезда» обозначают один и тот же референт (планету Венера), но их смысл не одинаков: «Утренняя звезда» означает небесное тело, появляющееся на заре, а «Вечерняя звезда» — звезду, сияющую в сумерках. Фреге углубит различие между анализом языка и анализом смысла: существуют, с одной стороны, вещи, обладающие теми или иными характеристиками (например, «кот мяукает»), с другой стороны—указывающие на них понятия (понятие «кот» не мяукает, в отличие от его физической реальности), которые сами обладают собственными характеристиками, на которые в свою очередь «указывает» высшее понятие (понятие «млекопитающее», указывающее на характеристики, общие для кота и других животных). С точки зрения формы, логический позитивизм отличается применением символической логики (под влиянием Рассела) к теории познания. Что же касается его содержания, главными темами здесь остаются дихотомии: аналитическая истина (истина языка) — синтетическая истина (истина опыта), истинное — не истинное, научные предложения — метафизические предложения, формальная наука — фактическая наука. Анализируя парадоксы (самый простой: парадокс лжеца, который говорит, что он лжет. Как же он может сказать правду?), Поппер и особенно Тарский и Гёдель (1931) показывают, что невозможно вывести универсальную теорию смысла, который был бы приложим к самому себе (был бы «самореферентен»), а это уже ведет к отказу от философии в качестве общей теории науки. Каковы бы ни были рамки логического позитивизма, он внес важный вклад в развитие современного эмпиризма в англосаксонских странах и отметил исключительно активный период в развитии философской мысли XX в.... смотреть
выражение появилось в 1930 г. для обозначения философии логического или лингвистического анализа, возникшей в Великобритании в начале XX в. под влиянием Мора и Рассела. Эта философия анализа была подхвачена австрийскими философами Витгенштейном и Дж. Уисдомом. Пик ее славы приходится на промежуток между двумя войнами и связан с именами членов Венского кружка (Шлик, Карнап, Рейхенбах, Нейрат, Крафт, Гемпель), сделавших из нее критику метафизики. Она развивалась также в Польше (Котарбиньский, Лестнев-ский, Тарский). Сегодня этот стиль философствования уже завоевал американскую мысль (Куайн, Гудмен), пытается завоевать германские и северные страны (Аквист, фон Райт, Хинтикка и Хилпинен) и оказывал влияние даже на советскую мысль. Если верить Вюйемену, он представляет собой на сегодняшний день единственную действительно живую философию (к тому же оставшуюся за пределами университетской французской философии, которая плохо его знает). Логический позитивизм считает, что только логический анализ может доказать связность и истинность изложенного. Анализ знания — это ни в коей мере не углубление психологических данных (как у Лашелъе, Ланьо или Бергсона). Физик, отклоняющийся от установленных принципов надежных следствий, прежде всего пытается вычислять: «Он не должен обязательно верить в истинность выводимых им формул; ни даже познавать их в банальном смысле этого слова. Достаточно будет, если он корректно их построит. Истине формулы остается, следовательно, лишь озарить наш разум или поддержать нашу волю» (Вакс). Это «познание без познающего субъекта», вытекающее из диалектики понятий, а не из активности субъекта, составляет главный объект логического позитивизма, сконцентрировавшего свои поиски вокруг понятия смысла. Карнап предложил здесь свои критерии смысла. Предложения должны быть проверяемыми (либо с помощью расчетов, либо опытным путем) или подтверждаемыми (когда у нас есть идея доказательства еще до постановки опыта). Он исключил так называемые «метафизические» идеи как лишенные смысла. Логический анализ предстает как своего рода микрокосм (Фреге), цель которого — выявление смысла и проверка «надежности» изложения. Естественно; что он выливается в анализ языка и углубление семантики (науки об отношениях между языковыми символами и теми внешними объектами, к которым они относятся). Существуют имя и объект (так называемое обозначаемое, или референт), обозначенный этим именем. Фреге добавляет сюда еще и смысл. Например, «Утренняя звезда» и «Вечерняя звезда» обозначают один и тот же референт (планету Венера), но их смысл не одинаков: «Утренняя звезда» означает небесное тело, появляющееся на заре, а «Вечерняя звезда» — звезду, сияющую в сумерках. Фреге углубит различие между анализом языка и анализом смысла: существуют, с одной стороны, вещи, обладающие теми или иными характеристиками (например, «кот мяукает»), с другой стороны—- указывающие на них понятия (понятие «кот» не мяукает, в отличие от его физической реальности), которые сами обладают собственными характеристиками, на которые в свою очередь «указывает» высшее понятие (понятие «млекопитающее», указывающее на характеристики, общие для кота и других животных). С точки зрения формы, логический позитивизм отличается применением символической логики (под влиянием Рассела) к теории познания. Что же касается его содержания, главными темами здесь остаются дихотомии: аналитическая истина (истина языка) — синтетическая истина (истина опыта), истинное — не истинное, научные предложения — метафизические предложения, формальная наука — фактическая наука. Анализируя парадоксы (самый простой: парадокс лжеца, который говорит, что он лжет. Как же он может сказать правду?), Поппер и особенно Тарский и Гедель (1931) показывают, что невозможно вывести универсальную теорию смысла, который был бы приложим к самому себе (был бы «самореферентен»), а это уже ведет к отказу от философии в качестве общей теории науки. Каковы бы ни были рамки логического позитивизма, он внес важный вклад в развитие современного эмпиризма в англосаксонских странах и отметил исключительно активный период в развитии философской мысли XX в. ... смотреть
1. Разновидность неопозитивизма. Возник в 20-х гг. 20 в. в венском кружке (Карнап, О. Нейрат и др.), с к-рым тесно сотрудничало берлинское Общество эмпирической философии (Рейхенбах, К. Гемпель и др.). В конце 20— начале 30-х гг. широко распространяется в научных кругах зап. интеллигенции и выступает как идейная основа неопозитивистской “философии науки”. С конца 30-х гг. осн. центром Л. п. становятся США. На этом этапе Л. п., позиция к-рого по ряду частных вопросов значительно изменилась по сравнению с периодом Венского кружка, известен под названием логического эмпиризма. Л. п. выступает как наследник эмпириокритицизма и вообще позитивистской субъективно-идеалистической традиции, идущей от Беркли и Юма. Подлинно научная философия, согласно Л. п., возможна только как логический анализ языка науки. Этот анализ должен быть направлен, с одной стороны, на устранение “метафизики” (т. е. традиционной философии), с др.— на исследование логического строения научного знания с целью выявления “непосредственно данного”, т. е. эмпирически проверяемого содержания научных понятий и утверждений. Конечная цель такого исследования усматривалась в реорганизации научного знания в системе “единой науки”, к-рая должна была бы давать описание “непосредственно данного” и в к-рой стирались бы различия между отдельными науками — физикой, биологией, психологией, социологией и т. д.— как по типу содержания понятий, так и по способу их образования. Логика и математика рассматриваются при этом в качестве “формальной науки” — не как знание о мире, а как набор “аналитических” утверждений, формулирующих устанавливаемые по соглашению правила формальных преобразований. В начале 30-х гг. Л. п. пытается освободиться от нек-рых наиболее одиозных следствий принципа “непосредственно данного”. Им принимается концепция физикализма, что, однако, не устранило узкоэмпирического характера философии Л. п. в истолковании научного знания о реальности. Вынужденный отказ от узкого эмпиризма и сенсуализма приводит логических позитивистов к столь же несостоятельным конвенционалистским концепциям (теория когеренции Нейрата — Карнапа). Л. п. предопределяли эти принципиальные недостатки, неправомерность его претензий на роль “философии науки”. В то же время в области собственно логических исследований нек-рые представители Л. п. имели ценные результаты (Карнап, Рейхенбах и др.). 2. В этике Л. п. представлял собой попытку исследовать моральные суждения средствами формальной логики и методики, применявшейся неопозитивистами к естественным и точным наукам. Такая попытка привела к крайне формальному рассмотрению явлений морали, к предельному упрощению их природы. Вне сферы исследования оказались вопросы происхождения и исторического развития морали, остался непонятным механизм ее действия. Сторонники Л. п. игнорировали тот факт, что мораль составляет особую форму общественных отношений и сознания; объектом их изучения был исключительно моральный язык. В силу такого сужения предмета этики сами моральные понятия и суждения получили у них извращенное толкование. Напр., на том основании, что добро и зло не воспринимаются органами чувств, не проверяются чисто эмпирическими наблюдениями и экспериментом, позитивисты пришли к выводу, что эти понятия вообще бессодержательны. Поскольку моральные суждения не поддаются верификации (Верифицируемости принцип), позитивисты, лишили их к.-л. смыслового значения, объявили “бессмысленными”, “псевдосуждениями”. Такая методология привела в дальнейшем к ряду нигилистических выводов о морали (Эмотивизм). ... смотреть
направление в философии и методологии науки, представители которого (М. Шлик, Б. Рассел, Р. Карнап, Г. Рейхенбах и др.) считали единственным предметом научной философии науки логический анализ структуры и языка конкретных наук с помощью аппарата современной (математической) логики и семантики. К4ощные попытки, предпринятые в этом направлении логическими позитивистами в первой половине XX в., показали тем, не менее, явную ограниченность чисто логических методов моделирования (реконструкции) как структуры, так и динамики научного знания. В наибольшей степени методология логического позитивизма оказалось реализуемой в анализе логических и математических теорий, да и то с известными ограничениями (результаты Чсрча, Геделя и др.), плохо реализуемо — в естественно-научном познании и явно нереализуемой в историческом и гуманитарном познании. В рамках логического позитивизма, оказалось невозможно адекватно поставить и решить ни проблему обоснования научного знания, ни проблему природы научных теорий, ни проблему предпочтения и выбора наилучшей среди конкурирующих теорий. Как показало обращение к реальной истории и практике науки, образцы идеально построенной и функционирующей науки логических позитивистов оказались слишком далеки от ее реальных образцов. Осознание этого обстоятельства самими логическими позитивистами, а также мощная внешняя критика их конструкций и тех философских оснований, на которых они базировались, привели к саморазрушению логического позитивизма и уходу его к 70-м гг. XX в. со сцены как влиятельного течения в философии и методологии науки. (См. позитивизм, эмпиризм).... смотреть
одно из направлений неопозитивизма, возникшее в 20-х гг. XX в. на основе Венского кружка (сначала существовал как семинар, организованный в 1922 г. М.Шликом при каф. философии индуктивных наук Венского ун-та). Осн. представители: Р.Карнап, О.Нейрат, Ф.Франк, Г.Фейгл, Х.Рейхенбах, К.Гедель и др. Л.п. явл. преемником позитивистской субъективно-идеалистич. традиции, берущей начало от Беркли, Юма и махизма. Вместе с тем Л.п. отказался от характерных для старого позитивизма дискредитировавших себя психол. и биол. подходов к познанию, сочетая в себе субъективно-идеалистич. эмпиризм с методом логич. анализа. Подобная ориентация Л.п. была обусловлена реальными проблемами науки — осознанием возрастающей роли знаково-символич. средств, тенденциями математизации и формализации знания, выявлением зависимости методов исследования действительности от типа языка и т.п. Для Л.п. характерен ярко выраженный сциентизм, согласно крому спец. науч. познание явл. единственно возможным типом теор. деятельности и само по себе обеспечивает формирование всеобъемлющего мировоззрения. Со второй половины 1930-х гг. (после переезда осн. представителей в Англию и США) Л.п. стал известен как логич. эмпиризм. С 1960-х гг. не существует как самост. направление. См. также Венский кружок, Неопозитивизм. Лит.: Франк Ф. Философия науки. М., 1960; Хилл Т.И. Современные теории познания. М., 1965; Нагель Э., Ньюмен Д.Р. Теорема Геделя. М., 1970; Карнап Р. Философские основания физики. М., 1971. В.И.Полищук ... смотреть
logical positivism), совокупность концепций, нашедших свое классич. выражение в трудах группы философов, известной под назв. Венский кружок, к-рый регулярно собирался в Вене в 1920—30-х гг. Л.п., развивавшийся в русле аналитической философии и испытавший значит, влияние эмпиризма, в первую очередь Юма, представлял собой попытку развития эмпирической философии с помощью логики и математики, в особенности в трудах Рассела и раннего Витгенштейна. Согласно учению Л.п., чувственный опыт является единств, инстанцией, к к-рой мы можем обращаться для обоснования наших понятий или для объяснения значений наших утверждений. Концепция Л.п. легла в основу принципа верификации (верификационизм), согласно к-рому значение высказывания тождественно процедуре его верификации. Представители Л.п. были уверены, что с его помощью можно разрешить все филос. проблемы, поскольку любой вопрос, на к-рый нельзя ответить, опираясь на тот или иной опыт, оказывается лишенным смысла. В Англии Л.п. получил распространение благодаря работам Айера, а в США — благодаря трудам вынужденно эмигрировавшего из Европы Р. Карнапа (1891—1970). ... смотреть
ЛОГИЧЕСКИЙ ПОЗИТИВИЗМ, течение неопозитивизма, возникшее в 1920-х гг. (Венский кружок); пытался сочетать эмпиризм, основывающийся на принципе верификации, с методом логического анализа научного знания. Со 2-й пол. 30-х гг. стал известен под названием логического эмпиризма; с 60-х гг. не существует как самостоятельное течение. См. также Аналитическая философия.<br><br><br>... смотреть
ЛОГИЧЕСКИЙ ПОЗИТИВИЗМ - течение неопозитивизма, возникшее в 1920-х гг. (Венский кружок); пытался сочетать эмпиризм, основывающийся на принципе верификации, с методом логического анализа научного знания. Со 2-й пол. 30-х гг. стал известен под названием логического эмпиризма; с 60-х гг. не существует как самостоятельное течение. См. также Аналитическая философия.<br>... смотреть
ЛОГИЧЕСКИЙ ПОЗИТИВИЗМ, течение неопозитивизма, возникшее в 1920-х гг. (Венский кружок); пытался сочетать эмпиризм, основывающийся на принципе верификации, с методом логического анализа научного знания. Со 2-й пол. 30-х гг. стал известен под названием логического эмпиризма; с 60-х гг. не существует как самостоятельное течение. См. также Аналитическая философия.... смотреть
- течение неопозитивизма, возникшее в 1920-х гг.(Венский кружок); пытался сочетать эмпиризм, основывающийся на принципеверификации, с методом логического анализа научного знания. Со 2-й пол.30-х гг. стал известен под названием логического эмпиризма; с 60-х гг. несуществует как самостоятельное течение. См. также Аналитическая философия.... смотреть
(logical positivism) — философская доктрина группы философов — в том числе Р. Карнапа (1891-1970) и О. Нейрата (1882—1945), известная под названием *Венский кружок* См Позитивизм.... смотреть
(от лат. positivus – положительный) – философское течение в рамках неопозитивизма ХХ века, стремившееся полностью формализовать язык науки с помощью логики и математики. ... смотреть
научное течение, сочетающее эмпиризм, основывающийся на принципе верификации с методом логического анализа научного значения.
logical positivism
логикалық позитивизм
логічний позитивізм
Хотя Л. п. сравнительно быстро сошел с филос. сцены, он успел оказать такое влияние на психологию и смежные науки, последствия которого ощущаются не только сегодня, но, возможно, будут ощущаться и в будущем.Основные идеи Л. п. сформировались в ходе проведения в 1920-х гг. семинаров группой философов и ученых, объединившихся под названием «Венский кружок». Они пытались опираться на фундамент, заложенный физиком Э. Махом, отстаивавшим новую философию естествознания, а фактически новую философию науки. Сам термин «Л. п.» был введен Г. Фейглем и Блумбергом в качестве итогового выражения полного множества развитых этим направлением концепций.Л. п. возглавил крестовый поход против большинства влиятельных филос. школ, и в первую очередь против метафизики. Вскоре круг мишеней для критики расширился, включ. новую область — психологию, переживавшую в то время период быстрого роста. Главная цель этой критики была позитивной: изыскать способ объединения всех наук, опирающегося на эмпирические факты и четко определенный набор теорет. положений. Логические позитивисты убеждали своих коллег: «Мы никогда не придем к правильным ответам, если будем тратить большую часть своих усилий на неправильно сформулированные вопросы».Принцип верификации стал, возможно, самым эффективным оружием в этой попытке ниспровергнуть распространенные псевдовопросы и псевдоутверждения. Айер так характеризует этот принцип: «Предполагается, что принцип верификации снабжает нас критерием для определения того, является ли предложение значимым (имеющим строгий смысл) или нет. Простой подход к формулированию такого критерия заключается в следующем: предложение имеет точный (буквальный) смысл тогда и только тогда, когда суждение, к-рое оно выражает, можно проверить либо аналитически, либо эмпирически». Важно отметить, что этот принцип приложим не к внешней действительности (на этот счет позитивисты имели свои сомнения), но к форме конструируемых нами предложений. Осн. внимание было направлено на логическую структуру словесных (или мат./символических) формулировок.Что, напр., можно сказать о таком предложении: «Дождь или идет здесь, или нет»? Это конкретное предложение нельзя назвать «неверным» или «ложным»: именно невозможность доказать истинность или ложность этого предложения обнаруживает его бесполезность.Реальные примеры из философии или из др. наук редко имеют такую простую форму, и требуется немало усилий, чтобы определить, имеешь ли дело с аутентичным утверждением (т. е. с таким, к-рое можно доказать или опровергнуть) или с замысловатым лингвистическим маскарадом. Между сторонниками Л. п. не было единства во взглядах на то, какие именно утверждения можно считать удовлетворяющими критерию верифицируемости. Большинство из них придерживались умеренной т. зр., согласно к-рой утверждение аутентично, если его в принципе можно подтвердить.Постепенно принцип верифицируемости трансформировался в понятие «проверяемости» или «подтверждаемости». Возможно, оригинальный принцип оказался чуть более успешным, чем этого хотелось бы, предъявляя такие требования, к-рым с трудом могли соответствовать даже формулировки точных наук.На психологию Л. п. и аналитическая философия оказали большее влияние, чем принято думать. Эти критические филос. доктрины, внимание к-рых было направлено на структуру вопросов и ответов, яв-сь наиболее популярными в то время, когда создатели совр. психологии начинали свою научную деятельность. В психологии начали множиться так называемые «микромодели»: узкие, замкнутые системы утверждений о высокоспецифичных явлениях, обычно связанных с ограниченным набором эмпирических процедур. Узнав о существовании множества отношений, в к-рых могут искажаться сложные утверждения, психологи утратили вкус к созданию крупномасштабных теорий. Область психолингв. продолжает опираться в своих исслед. и формулировках на сознание, поощряемое, отчасти, Л. п.И последнее. Не следует смешивать Л. п. с более ранним филос. подходом, к-рый также использовал этот ключевой термин. О. Конт предложил всеобъемлющую систему под названием «позитивная философия». Это тоже был предвидящий, антиметафизический подход, продиктованный сильным беспокойством о будущем человечества в мире с тенденцией к росту индустриализации и раздробленности, но исторически он не имеет ничего общего с идеями членов Венского кружка.См. также ЭмпиризмР. Кастенбаум... смотреть